Между виселицей и амнистией (П. Пшибыльский)
Преступники, связанные с концернами, остаются в неприкосновенности
Факт игнорирования юстицией ФРГ правовых принципов Нюрнберга ни в коей мере не основывается на различии во мнениях по поводу того, какие юридические методы наиболее пригодны для судебного преследования лиц, совершивших военные преступления и преступления против человечности; он проистекает из сознательно неправильной в социологическом отношении оценки нацистских преступлений, о которой упоминалось выше. Исходным пунктом юридического отрицания принципов Нюрнберга является стремление представить политическую преступность империализма фашистской Германии в виде изолированных друг от друга преступных деяний либо, в крайнем случае, деяний, приписываемых исключительно СС. Дело в том, что правовые принципы Устава и приговора Международного военного трибунала исходят из того, что совершавшиеся фашистами военные преступления и преступления против человечности носили систематический характер. Они отличаются от обычных преступлений тем, что «государственный аппарат, или аппарат господствующей клики, не боролся с ними, а, напротив, систематически провоцировал их совершение».
Нацистские преступления суть результат самого тесного переплетения и самого интенсивного сотрудничества между монополистическим капиталом и политическим механизмом фашизма. Систематический характер нацистских преступлений был документально подтверждён как на процессе над главными немецкими военными преступниками, так и на последующих процессах, проводившихся американскими военными трибуналами. В процессе по делу нескольких директоров концерна «ИГ Фарбениндустри» (дело VI), рассматривавшемуся военным трибуналом США, главный обвинитель Тельфорд Тейлор подчёркивал: «Если бы не было сотрудничества между германской промышленностью и нацистской партией, Гитлер и члены его партии никогда не смогли бы захватить власть в Германии и закрепить её за собой, а „третий рейх“ никогда бы не осмелился ввергнуть мир в войну». Эта взаимосвязь, разумеется, известна и западногерманским криминалистам, прокурорам и судьям. Однако не известно ни одного случая, когда бы они приложили усилия к наказанию хотя бы одного из тех представителей концернов, которые внесли существенный вклад в программу истребления людей и «уничтожения их посредством рабского труда», несмотря на то что на процессах, проходивших в судах ФРГ, германские концерны и их представители были разоблачены как разделяющие ответственность, более того — как движущие силы творимых в концентрационных лагерях преступлений. Правда, разоблачение происходило, как правило, вопреки воле режиссёров этих процессов. Лишь оставшиеся в живых жертвы и выступавшие в процессах сообвинители и эксперты из ГДР освещали в судебных залах ФРГ экономическую подоплёку нацистских преступлений и поимённо называли боссов экономики, повинных в преступлениях.
Так, на первом процессе по делу о концентрационном лагере Освенцим, проходившем во Франкфурте, было убедительно доказано, что создание и постоянное расширение концентрационного лагеря Освенцим, равно как и соседних с ним лагерей, подчинялось задаче получения прибылей концерном «ИГ Фарбениндустри». Имена директоров «ИГ Фарбен» — такие, как Фритц тер Меер, Генрих Бютефиш, Отто Амброс, Вальтер Дюррфельд и др., фигурировавшие ранее в американском процессе, были вновь заклеймены позором. В процессе № VI, проводившемся в Нюрнберге американским военным трибуналом, эти люди были приговорены к крайне мягким наказаниям, не соответствовавшим тяжести совершенных ими преступлений. В результате к началу процесса по делу о концентрационном лагере Освенцим в 1964 году они находились на самом верху социальной лестницы в системе «свободного товарно-денежного хозяйства».
Во времена нацизма по инициативе этих людей был создан концентрационный лагерь Моновиц, самый крупный рабочий лагерь из входивших в комплекс концентрационных лагерей Освенцим, а также близлежащий лагерь Фюрстенгрубе. Концерн «ИГ Фарбен» заключил с СС соглашение, в соответствии с которым он обеспечивался рабочей силой из расчёта оплаты труда одного заключённого по «льготной цене» — от трёх до четырёх рейхсмарок в день. Именно от концерна «ИГ Фарбен» исходило обращённое к СС требование о предоставлении ему «здоровых и работоспособных заключённых». Тем самым концерн форсировал отбор содержавшихся в концлагерях заключённых и разделение их на группы: здоровых рабов и кандидатов в газовые камеры.
Процесс по делу о комплексе концентрационных лагерей Освенцим мог бы дать органам юстиции основание для привлечения к суду хотя бы тех представителей концерна, которые сумели избежать уголовного преследования, осуществляемого западными державами. Можно указать, например, на такого человека, как Макс Фауст, который в качестве заместителя руководителя производством и строительством в концерне «ИГ Фарбен» (предприятие Освенцим) был одним из тех, кто распоряжался жизнью и смертью десятков тысяч заключённых концлагерей и других людей, использовавшихся на принудительных работах. В одном из своих еженедельно подаваемых докладов — в докладе от 21 декабря 1941 г. — Фауст выражал своё возмущение по поводу «отсутствия трудовой дисциплины у польских рабочих... Все средства давления, даже отправка в концентрационный лагерь, остаются бесполезными... Накопленный нами ранее опыт показывает, что на этих людей действует лишь грубая физическая сила».
В чем-чем, а в применении грубой физической силы со стороны органов СС, действовавших в теснейшем контакте с такими руководителями концерна, как Фауст, недостатка не наблюдалось. Гиммлер лично отдал приказ коменданту лагеря Освенцим Рудольфу Гессу выполнять все требования концерна «ИГ Фарбен». Нечеловеческие условия работы и жизни, повседневный террор со стороны СС, равно как и планомерное уничтожение в газовых камерах тех заключённых, которые уже не могли выполнять тяжёлую работу, стоили жизни 370 ООО человек. Прибыли акционеров концерна «ИГ Фарбен» подскочили до фантастических размеров.
На скамье подсудимых на процессе по делу концлагеря Освенцим отсутствовал также и Карл Вурстер. При Гитлере Вурстер занимал тот же пост, что впоследствии и в ФРГ, — генеральный директор фабрики анилина и соды в Людвигсхафене. До 1945 года этот человек был членом административного совета компании, имевшей долю в акциях концерна «ИГ Фарбен» и державшей патент на отравляющий газ циклон Б, который использовался в газовых камерах Освенцима для массового уничтожения заключённых. Вина таких людей, как Фауст, Вурстер и бесчисленного множества им подобных, никак не меньше вины тех чинов СС, которые были осуждены во франкфуртском процессе по делу о концентрационном лагере Освенцим. Тем не менее в ФРГ нацистские преступники из административных отделов концернов считаются неприкосновенными, так как их деяния разоблачают сущность монополистического капитала, во времена фашизма тесно связанного с нацистским государством и его партией. На счету этих преступников не только военные преступления и преступления против человечности. В вопросах планирования и подготовки самого тяжкого международного преступления — фашистской агрессии, монополии и аппарат государственной власти действовали удивительно синхронно. Уже летом 1940 года концерн «ИГ Фарбен» составлял планы поглощения химической промышленности всего европейского континента. Член правления концерна «ИГ Фарбен» Георг фон Шнитцлер при допросе его американским следователем 8 августа 1945 г. сделал следующее признание: «Действуя таким образом, концерн „ИГ Фарбен“ взял на себя большую ответственность и оказал значительную — а в сфере химической промышленности решающую — помощь внешней политике Гитлера, которая привела к войне и к разгрому Германии. Из этого я вынужден сделать тот вывод, что концерн „ИГ Фарбен“ в большой степени несёт ответственность за политику Гитлера». Информация об аналогичных обстоятельствах поступала бы и в суды ФРГ, если бы преследование нацистских преступников в ФРГ велось хотя бы с какой-то долей последовательности. Однако в ФРГ ставилась задача полностью замалчивать тот факт, что истоки агрессивной экспансионистской политики германского империализма лежат в структуре экономики монополистического капитала. Процесс по делу о концлагере Освенцим и непривлечение к ответственности преступников из концерна «ИГ Фарбен» — лишь один из примеров истинного характера правосудия в ФРГ.
В процессе по делу о концлагере Дора, рассматривавшемуся судом присяжных земельного суда Эссена в 1967–1970 гг., представители административных органов посреднических акционерных предприятий, взявшие на себя разработку и испытание ракет дальнего действия «Фау-2», также остались за пределами судебного преследования. И на этом процессе на скамье подсудимых сидели исключительно преступники из СС, которые сами отдавали приказы об убийствах и террористических акциях в концентрационных лагерях и собственноручно эти приказы исполняли. Безнаказанной осталась жесточайшая эксплуатация труда заключённых в бесчеловечных условиях в одной из штолен горы Конштейн в Гарце, которую указанные посреднические предприятия эксплуатировали единолично. Правда, благодаря участию в процессе представителей ГДР, в протоколах судебного заседания было зафиксировано, что условия жизни и работы заключённых определялись требованиями руководства частных предприятий. Историк из ГДР, профессор доктор Вальтер Бартель, выступавший в качестве эксперта на процессе по делу о концлагере Дора, сумел наглядно доказать на суде, что ведущие концерны германской военной промышленности полностью подчинили своим целям административный государственный аппарат. Существовала единая система военной экономики, в которой организация СС, действовавшая методом террора, была органически втянута в структуру экономического управления... Представители этих концернов несут главную ответственность за создание системы, механизм которой явился причиной бесчисленных массовых и единичных преступлений, совершавшихся как в самих концентрационных лагерях, так и за их пределами.